Журнал "Эксперт-Урал" от 04.06.2007, Одни и без дома Система государственной опеки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, требует реформирования. Альтернативные семейные формы устройства развиваются медленно. Между тем именно они способны сократить затраты государства на содержание детей и повысить эффективность воспитания и социальной адаптации Автор публикации: Е. Еремина Евгения Еремина: … «Водопроводные трубы сгнили, не работает вентиляция, отсутствуют двери в санузлах, стены спальных комнат и коридоров покрыты трещинами. <…> Выявлены факты употребления подростками токсических веществ и алкогольных напитков в помещениях интерната. <…> У 46 воспитанников, достигших 14−летнего возраста, нет паспортов. <…> Школа-интернат осуществляет образовательную деятельность без лицензии»… В начале мая СМИ Свердловской области кипели подобной информацией: в ходе прокурорской проверки открылись факты нарушения прав детей в детском доме поселка Буланаш. Надзорное ведомство сейчас выясняет, куда ушел 1 млн рублей, выделенный на ремонт из областного бюджета. Возбуждены уголовные дела.
…В прошлом году Свердловская область прогремела на всю Россию страшными подробностями жизни детей в коррекционном детском доме № 3 Нижнего Тагила (Свердловская область). Женщина-директор, приняла на должность воспитателя собственного мужа, который раньше работал здесь же учителем и неоднократно избивал детей.
…В Баймакском лицее-интернате (Башкирия) в ходе проверки установлено, что меню для детей составляли исходя из минимальной стоимости продуктов питания (в среднем на питание ребенка в детском доме выделяется от 75 до 100 рублей в день), а не потребности воспитанников.
…Воспитателя детского дома города Заречного Свердловской области обвинили в том, что она заставляла детей работать на своем садовом участке…
По частотности упоминания в СМИ информация о нарушении прав детей, оставшихся без попечения родителей и попавших в детдома, уступает только криминальной сводке. Чаще всего факты всплывают в результате проверок, инициированных по анонимным сообщениями бывших сотрудников или воспитанников. Сколько детских слез, невидимых миру, льется за стенами разнообразных «буланашей» на самом деле, остается только догадываться.
Факты доказывают: реформирование государственной системы опеки детей необходимо — интернаты не выполняют основных функций содержания и воспитания, там все чаще нарушают права детей. Альтернатива есть — это приемные семьи.
И плюсы их очевидны: содержание детей государству обходится гораздо дешевле, а на выходе оно получает социализированные и полноценно развитые личности.
Системное сиротство
Российская система опеки сирот и детей, оставленных без попечения родителей, сегодня строится по двум принципам: устройство детей в государственные интернаты и в замещающие семьи.
Государственные учреждения предполагают воспитание детей, дифференцированное по возрасту и состоянию здоровья: до четырех лет — в домах ребенка, после — или детских домах (основная их функция — оздоровительная) или в школах-интернатах (образовательная). В социальных приютах дети и подростки находятся временно до получения официального статуса сироты или лишенного опеки.
Семейная опека зависит от формы замещения родителей — добровольной или профессиональной. К добровольной относятся усыновление-удочерение (ребенок полностью приравнивается в правах к кровным детям), оформление опеки (до 14 лет) или попечительства над ребенком (от 14 до 18 лет): такая форма предполагает безвозмездный труд новых родителей и сохранение за ребенком льгот, положенных сиротам.
Формы профессионального замещения — это создание приемных и патронатных семей. Работа таких родителей-воспитателей оплачивается государством. Приемная семья строится на основании договора о передаче ребенка на воспитание: он заключается между органом опеки и попечительства и приемными родителями. При этом родители имеют статус опекунов, и алиментных и наследственных правоотношений между приемными родителями и детьми не возникает.
Главное отличие патроната от прочих форм устройства ребенка на домашнее воспитание — воспитатель делит ответственность за него с государством (в отличие от опекунов и усыновителей): за ребенком сохраняются все льготы, установленные для детей, оставшихся без попечения родителей, законным представителем его остается то учреждение, из которого его передали на патронат. Эта форма официально не закреплена в российском законодательстве, она действует только там, где на уровне субъектов приняты законы о патронатном воспитании и созданы уполномоченные службы (опекуном ребенка может стать только сотрудник такой службы). На территории Урало-Западносибирского региона патронатное воспитание применяется в Курганской, Оренбургской, Тюменской областях, Пермском крае, Башкирии. Готовятся законы и ведется опытно-экспериментальная работа в Челябинской области и Удмуртии.
Наиболее яркий пример патронатной формы опеки — реализуемый с 2006 года в Пермском крае целевой проект «Устройство детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в семью».
В рамках проекта создано информационное поле для жителей Прикамья, желающих взять на воспитание детей, разрабатывается система финансового поощрения специалистов органов опеки за каждого устроенного ребенка (это стимулирует работу чиновников: они заинтересованы в том, чтобы все необходимые документы на усыновление проходили оперативно). Результаты не заставили себя ждать: на 1 января 2007 года здесь удалось устроить в семьи 18 тыс. детей-сирот — это 83% от их общего числа. В 2006 году усыновлен 581 ребенок, под опеку передано 2 тыс. детей, в приемные семьи — 533 ребенка, в патронатных семьях воспитывается 577 детей, в кровную семью возвращено 456 детей. По замыслу, освобождающиеся девять детских домов будут перепрофилированы в центры психолого-медикосоциального сопровождения для детей-сирот.
Выстроенная государством система имеет большой минус для детей из одной семьи, но разных возрастов: они разделены и, как показывает практика, воссоединение происходит крайне редко. Братья и сестры теряют друг друга. Семейные формы также имеют подводные камни: в российском законодательстве санкции, применяемые к приемным родителям, возвращающим воспитанников в детский дом, не соотносимы с психологической травмой детей.
На душу
Финансируются обе системы из бюджетов федерации, субъектов и муниципалитетов. На содержание одного ребенка в интернате, по информации директора фонда помощи детям «Детские домики» (Москва) Светланы Розановой, в среднем по России выделяется от 12 до 24 тыс. в месяц: сюда входят питание, одежда и оплата труда сотрудников. При этом, как считает уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова, реально до детей может доходить гораздо меньше: «У муниципалитетов разная политика по отношению к детским домам — у одних затраты на сирот в числе приоритетных (администрация Серова, например, продолжает помогать местному детдому даже после того, как учреждение передали в ведение области), у других — наоборот. И хотя областное министерство финансов ежемесячно перечисляет в муниципальные бюджеты полагающиеся средства, некоторые чиновники говорят: у нас и так нет денег, нечего на детдома тратиться».
Содержание ребенка в приемной семье обходится бюджету гораздо дешевле. По данным министерства образования Оренбургской области, например, из областного бюджета выделяется 4 тыс. рублей в месяц на нос.
Несмотря на явную экономическую выгоду для государства развития семейных форм опеки детей, в стране продолжает расти количество интернатов и детских домов. За последние 15 лет число детских домов в России увеличилось почти втрое: с 564 в 1990 году до 1,4 тыс. в 2004м (общее число интернатных учреждений за этот же период выросло с 2,4 до 3,2 тысячи). На территории Урало-Западносибирского региона, по данным фонда «Детские домики», в конце 2006 года насчитывалось более 750 интернатов всех типов. Большинство из них расположены на территории Свердловской, Оренбургской областей, Башкирии и Пермского края. Интересно, что на наши запросы о количестве детей, содержащихся в этих учреждениях, чиновники точную информацию дать не смогли. По подсчетам, общая цифра по региону близка к 15 тысячам. Количество детей, взятых в семьи, растет медленнее. Так, в Челябинской области в 2003 году под разные формы семейной опеки переданы 2,4 тыс. детей, в 2006м — 2,7 тысячи.
Результат катастрофичен
Мысль о том, что число государственных детских домов и интернатов нужно сокращать, посетила российских чиновников совсем недавно. В декабре прошлого года министр здравоохранения и социального развития Михаил Зурабов озвучил план реформирования государственной системы опеки: в ближайшие пятьшесть лет основную часть российских интернатов и детских домов расформируют, детей передадут в приемные семьи. Специалисты единодушны — направление реформы выбрано верно. Однако реализовывать ее нужно с ювелирной аккуратностью.
— Семейная форма устройства может обеспечить ребенку безопасность, оптимальные условия для развития и роста, поможет социализироваться и даст шанс вырасти нормальным человеком. Давно доказано — самые низкие показатели развития у детей в интернате. Кроме того, содержание детей в детских домах дороже, чем в семье, а результат — просто катастрофичен. Огромная часть детдомовских в трудоспособном возрасте не работает, не удерживается в семье, спивается. Главная причина в том, что государственная система не способна заложить в ребенке внутренний стержень, — выступает в поддержку реформы консультант Национального фонда защиты детей от жестокого обращения (Москва) Елена Гурова.
— Есть категория детей, которые никогда не попадут в семью: дети, больные СПИДом, с нарушенной психикой, те, кому необходимо постоянное дорогостоящее медицинское сопровождение. Их физическая жизнь зависит от специалистов. Поэтому они должны содержаться в специализированных учреждениях, где есть необходимая медицинская техника и квалифицированные кадры, — указывает на ограничения директор детского дома № 7 (Екатеринбург) Дания Салихова. — Еще одна проблема развития форм семейной опеки — когда из одного детского дома делают другой. Ко мне иногда приходят женщины и говорят: «У нас своих трое, но нам бы хотелось взять у вас еще четверых». В детском доме я могу обеспечить ребенка личным пространством. А вот как будут чувствовать себя семеро детей в двухкомнатной квартире?..
Когда и как будет реализована реформа государственной системы опеки — неизвестно. Ясно одно: для эффективного использования бюджетных средств и повышения качества содержания детей в приютах, детских домах и интернатах необходимо немедленно усилить контроль над этими структурами со стороны органов власти и общественных организаций. Для развития форм замещения семьи на платной основе нужно разработать нормы, требования, образовательные и профессиональные стандарты этого вида деятельности. Проводить консультации, обучение, тренинги с людьми, желающими принять оставшегося без попечения родителей ребенка. И срочно, немедля создать систему постоянного информирования населения о детях, нуждающихся в семейном устройстве.
Телеканал: Ермак от 09.01.2007 Телепрограмма: Гость дня Архивная версия данного сообщения размещена на портале UPMONITOR.RU 10.01.2007 (176.00) Ирина Арефьева: Здравствуйте, информационное вещание телекомпании "Ермак" продолжает программа "Гость Дня", меня зовут Ирина Арефьева. Как в Свердловской области нарушаются права ребенка – специальный доклад на эту тему подготовила уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова, сегодня она в нашей студии. Татьяна Георгиевна, добрый вечер.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Добрый вечер.
Ирина Арефьева: Ваш доклад касается в основном, как мне показалось, профилактики именно сиротства. Это получается, действительно, основная проблема в регионе, если говорить вот о детях вообще?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Вы знаете, это изначальная проблема, потому что мой доклад касается, прежде всего, вот роли матери, сущности женщины, родившей ребенка. Потому что с этого, наверное, начинаются всего проблемы. Можно сколь угодно говорить о том… о грубости воспитателей детских садов, там, о грубости воспитателей детских домов и так далее, но первое и самое важное – это все-таки отношение матери. И меня не может не беспокоить то, что 355 детей в прошлом году были оставлены в родильных домах нашей Свердловской области сразу же после их рождения.
Ирина Арефьева: Тенденция к увеличению этой цифры?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Тенденция идет к увеличению, и вроде 2006 год – наверное, результат нашего общего вот какого-то влияния на этот процесс – он затормозился, но пока медленное увеличение продолжается. И конечно, основное количество детей – 233 ребенка из тех – оставлены в Екатеринбурге. И вот это говорит о том, что цивилизация очень сильно влияет на женщину. Причем, очень много детей оставили мамочки проездом, не сообщив ни своего имени, ничего. Особенно тяжелая ситуация в 40 родильном доме: он принимает маму, он принимает роженицу еще, и вот эта женщина уходит из роддома, не оставляя никаких документов. И это все остается нагрузкой, нагрузкой на то, чтобы оформить документы. Мы когда собирали вот эти бумаги, я просто поражалась, что мы еще в функции родильного дома, родильных отделений больниц вот ввели вот такую социальную, когда они вынуждены искать, выискивать какие-либо документы, следы исчезнувшей матери.
Ирина Арефьева: Что делать? Вот я знаю, что вы предложили усложнить саму процедуру отказа от ребенка – поможет ли это?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Ну по крайней мере сегодня легче отказаться от ребенка, чем поменять квартиру. В разы легче, потому что ты подписал отказ в родильном доме, или ты даже вообще ничего не подписал и исчез, и все. Вы знаете, никакой ответственности мать за то, что она оставила на плечи государства этого ребенка, не несет. Я понимаю, что если мы усложним ответственность, тут могут быть и другие случаи, когда мы подбирали ребят маленьких совсем и около помойных ящиков – все это было. Но все-таки, какая-то ответственность за рождение ребенка и брошенного на произвол судьбы должна нестись матерью. Кто-то предлагает ввести алименты, кто-то еще что-то. Наверное, это тоже неправильно, мы…
Ирина Арефьева: Чтобы матери платили?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Да, да, да, да. Раз они бросили своего ребенка…
Ирина Арефьева: Детскому дому, например.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Да, тому учреждению, дому ребенка или еще куда-то. Или даже государству, которое будет выплачивать опекунам.
Ирина Арефьева: Как налог.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Да. Но, наверное, это тоже не совсем правильно. Пока самое главное на нашем этапе – начать профилактику социального сиротства. И я думаю, если в родильном доме поступающая женщина уже значится как женщина, которая хочет отказаться от ребенка – это на уровне женской консультации ясно, то надо начинать работать. Опыт в том же 40 родильном… в 40 больнице, родильном отделении есть, и очень хороший опыт - у нас 27 детишечек все-таки остались с мамами, и я знаю эту организацию – "Аистенок", Лариса Мальцева очень активно работает. Я бывала на празднике, например, 1 июня в этой организации, я посмотрела: я бы может быть так с большой натяжкой сказала, что одна мама… мне, конечно, показалось, ну все-таки это не мама, но 26-то мам все обрели детей, и дети обрели своих родителей.
Ирина Арефьева: То есть это те мамы, которые изначально хотели отказаться от детей, но в итоге передумали.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Отказаться, да, а мы с ними начали работать, да. Потому что вот сегодня очень много говорится, и вот министр здравоохранения и социального развития Российской Федерации Зурабов сказал, что за 5-6 лет мы должны решить проблему детских домов, то есть мы должны усыновить детей полностью и отдавать сразу в семейное воспитание, в семейную опеку или усыновление.
Ирина Арефьева: А такое возможно?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Вы знаете, это возможно, но я боюсь, это тоже перегиб, мы уже всяких реформ напроводили. Этим надо заниматься, обязательно заниматься, но чтобы мы совсем отказались от детских домов, это может быть перегиб. Вы знаете, Пермская область в этом направлении лучше нас работает, и они закрыли 5 детских домов. Мы в общем-то пока открываем детские дома. И вы знаете, я была когда на совместном приеме населения с моей коллегой в Горнозаводске, в их городе, а она у нас в Кушве, я обратила внимание: у нас есть проблемы с детскими учреждениями, у них есть проблемы с семьями. По крайней мере два человека из пришедших на прием, два были по вопросам усыновления, то есть в одном случае женщины из подъезда жаловались, что мать, которая усыновила – она теперь уже мать - детишечек очень бьет и над ними издевается, в другом случае тоже усыновившая женщина пожаловалась, что сын бегает, и она никаких… не может на него найти управу никакую, и вот опять сбежал, и никто не помогает искать – то есть это все настолько непросто, что этим надо заниматься. И поэтому мой-то вариант – все-таки изначально давайте сделаем так, чтоб мама не бросала ребенка ни в родильном доме, ни потом. Все-таки профилактика социального сиротства – это то, чем мы еще не занимаемся. Мне кажется, западу даже выгодно, что мы этим не занимаемся, потому что мы очень… Россия в целом, в Свердловской области этого не скажешь, здесь у нас есть свои проблемы, в общем много детишек все-таки отдаем на запад, мы много отдаем детишек в какие-то страны.
Ирина Арефьева: Потом известно, что происходит в некоторых случаях.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Вы знаете, только в некоторых случаях, и тоже сегодня неизвестно что лучше, когда думаешь о ребенке: когда есть приличная нормальная семья – это не страшно отдать на запад.
Ирина Арефьева: Лучше все-таки в России создавать условия, чтобы они оставались.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Хорошо бы, чтобы они жили вообще со своей биологической мамой.
Ирина Арефьева: Ну профилактика – это что? Это повысить… не знаю, детские пособия, давать сразу же квартиру при рождении, там, первого ребенка?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Нет, вы знаете, есть экстремальные ситуации, и вот когда в женской консультации или уже в родильном доме женщина говорит: "Я отказываюсь от ребенка", у нас сейчас повсеместно же созданы центры семьи и детства в нашей области, они очень неплохо начали работать – сразу же сюда приглашать психолога ли, социального ли работника, чтобы понять, что надо этой женщине? Конечно, вот, я наблюдала за двумя семьями. И в одной семье все закончилось благополучно, просто узнала мать отца этого ребенка, который не хотел стать отцом ребенка, и она так сделала¸ что эта семья сейчас даже от моей помощи отказывается – какая-то там помощь, там памперсы, что-то мы иногда возили – вы знаете, бабушка, вот она настолько прикипела к ребенку, она создала все условия, чтоб молодые поженились, официально оформили брак, и по крайней мере я теперь убеждена, что вот этот ребенок с матерью… с бабушкой со своей по линии отца – он будет совершенно защищенным. Есть другие примеры, где я не могу помочь, и вот, слава богу, что дом ребенка №3 вот так терпеливо терпит меня, потому что мать не хочет совсем отказаться от ребенка, но она реализатор и живет в киоске, ей негде жить. И вот мы вот так вот пока ребенка держим в доме ребенка, она написала отказ, но вот ребеночек сейчас перерос, нам надо… вот временно его под опеку в одну семью отдают. То есть вот такие примеры есть.
Ирина Арефьева: Все-таки материальные причины отказа от детей получается, да? Вот нет жилья, там, не хватает…
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Существуют, и вот в моем специальном докладе, а его я сделала не сама, сама я делала - вот мои диалоги и моя мысль, а делали ученые нашей лаборатории политологии и социологии при Уральском университете, Надежда Ивановна Сивкова возглавляла работу. Они в моем докладе очень четко прописали основные причины, и вы знаете, что я для себя из ученых отметила: общественное мнение расходится с теми действительно результатами, которые они получили, встретившись с мамочками… ну трудно их вообще уже назвать "мамочками", отказавшимися от детей. То есть общественное мнение считает, что основная причина, что это больные очень такие дети, что это мамочки сами очень больные, что это экономическая причина. Нет, все оказывается иначе, и даже возраст мам совсем иной: пик отказавшихся от ребенка - женщина не 16-летняя, а 22-летняя. Пик возраста, то есть наибольшее количество мам - это с возраста 18 – 24, но я посмотрела: особо отказываются мамы в 22 года. Но это уже возраст женщины, это уже надо вообще…
Ирина Арефьева: Чем вы это объясняете?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Я думаю, это полное отсутствие морали, это то, что женщина ставит на первое место какие-то отношения с мужчиной, не задумываясь о том, что ждет ее, и даже в число основных причин женщина ставит то, что отцу этого ребенка ребенок не нужен, и что она потом не сможет выйти замуж и не составит свое счастье с мужчиной. То есть вы знаете, вот то, что для женщины мы всегда… я об этом пишу в докладе, и в христианских традициях было – боготворили Божью матерь на Руси, мы поклонялись, это издревне было так: мать – это в женщине главное. Сегодня женщина для себя выбрала иное, женщина – это прежде всего партнерша, женщина – это прежде всего… для получения удовольствий мужчина у нее существует, а вот для создания семьи, для создания какого-то тыла, для того, чтобы появился ребенок – женщина не ориентирована. Почти, подавляющее большинство женщин, которые оставили детей, они говорили о том, что они изначально не были ориентированы на это. И вот это, наверное, трагедия, что мы не сделали женщину хранительницей очага, что мы не сделали женщину…
Ирина Арефьева: Мы забыли это просто, вот если честно говорить – в советские годы было же вряд ли, наверное, был такой массовый отказ от детей?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Вообще не было, почти не было. Были такие единицы детей, и это было такое ЧП, если в родильном доме отказался. Не только в советское время, но вот Швеция, например, мои коллеги, омбуцман приводит по правам ребенка, что это единичные ЧП, они сразу называют это "ЧП", что в Стокгольме есть случаи отказа от ребенка.
Ирина Арефьева: Культ семьи получается нужно опять возвращать, повышать престиж.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Ну, наверное, и культа матери, мать должна… Женщина вообще должна понять, что она прежде всего мать. Вот что угодно можно говорить, со мной спорят иногда молодежь, что "что вы такое говорите?". Вы знаете, мы настолько молодежь настроили на то, что это действительно молодость – это счастье, это удовольствие, но я думаю, что надо помнить и об ответственности, которая за этим стоит. Ответственность перед своим родным дитя. Ну природа так создала… ну вот давайте вспомним даже животных, даже птиц – как они о своем потомстве заботятся? То есть это вот совершенно неразумные существа заботятся, мы разумные люди, и в нашей цивилизованной области 355 детей оказались без матери в первый день своего рождения.
Ирина Арефьева: Татьяна Георгиевна, что за временный отказ от ребенка вы предлагаете ввести?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: То есть, чтобы мама напасала, что "Я отказываюсь временно от ребенка, потому что некуда вести", потому что мораль такова, что ее не примет в семье собственный отец, который часто сам бывает и пьяница, и еще тот… Значит, отец, но тем не менее он: "Я тебя убью, если ты нагуляешь на стороне," – это вот мораль какую-то он якобы поддерживает. Поэтому она может написать, и мы должны в учреждении какое-то время поместить этого ребенка. И поэтому временный отказ – она… может быть, мы должны матери дать возможность, вот, собраться с тем, что происходит. Второе – это то, что мы должны, наверное, иметь какое-то… побольше мест. Сейчас уже у нас три таких центра есть в целом по области типа социальных гостиниц, где матери… Ну когда ей совсем некуда приткнуться с дитем малым, вот должны какое-то время пожить. Вот это вот когда… есть женщины среди тех, кто отказался, у которых душа болит, и она еще не очерствела, она, наконец, понимает… Вообще, трудно представить маму после родов… Вот я, когда этот доклад представляла нашим руководителям области - и губернатору, и председателю правительства, я говорила, что… ну как-то бывает принято это у мужчин, но у женщины… И на меня вот председатель правительства просто обиделся: как это может, бывает у мужчин отказаться от ребенка? Вот вы понимаете, я по-прежнему допускаю, потому что и в советское время это было, что папы исчезали, вместе с отсутствием алиментов, их долго разыскивали, сегодня это массовое явление, но мать – это все-таки природой… Мать – хранительница. Ну это вот самое важное, что есть в тебе, и когда перерождается мать и превращается в какую-то самку, вы знаете, это мы далеко можем зайти. Вот на этом надо не ставить точку, а бить тревогу.
Ирина Арефьева: Временный отказ – это на сколько?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Ну вот это надо разработать положение, которое разработают наши законодатели, наше ли просто министерство социальной ли защиты, правительство области, но это пусть месяцев 6 – мы должны знать, что мать это для себя решила. Сейчас же как… У меня есть случаи, и не единичные, когда матери начинают обращаться, вспоминать: "Я вот уехала, у меня в роддоме просили деньги, у меня не было денег выплатить там за какие-то услуги, я вот уехала за этими деньгами, я не могла вернуться, а ребенка уже отдали". Вот такие… Трудно поверить, кто здесь прав, кто виноват, но такие случаи все-таки есть даже вот в моей практике, а ведь далеко не все обращаются к уполномоченному, до десятка таких примеров можно найти. Поэтому давайте скажем, что "Мне очень тяжело, я его заберу". Вы понимаете, меня, я знаю, что массово женщины осудят за этот шаг, но поскольку я знаю, что у нас есть 355 иных примеров, то вот знаете, давайте сделаем все возможное, чтоб их было меньше. Я понимаю, что ребенку нужно материнское молоко, материнское тепло, материнские руки - я все это понимаю, но после того, как я посещаю больницы, и я вижу ребенка, который сегодня в силу того, что у нас еще и мест в домах ребенка не хватает, и они просто лежат в больнице и ждут своей участи, чтоб быстрее в дом ребенка попасть – вы знаете, мы должны придумать все, что угодно, но чтоб у нас такой цифры не было.
Ирина Арефьева: Есть ли в Свердловской области институт… такой институт, как патронатные семьи? Сейчас популярны?
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Вы знаете, они популярны, и у нас есть, например, есть специальное положение по Ревде, которая первый город и очень неплохо ведут эти патронатные семьи, есть немного таких семей в Екатеринбурге, но я знакома, бывала, посещала в семьях патронатных в Ревде. Вы знаете, это тоже западный вариант, и вот меня, например, Екатерина Филипповна Навахова предупреждает: "Вот ты сильно за это не бейся, давай все-таки приемная семья, давай опека, давай усыновление. Патронатная семья – ты взял своего ребенка, ты завтра его можешь привести и вернуть. Я понимаю, что мы тоже иногда наносим рану: ребенок привяжется к семье, а семья понимает, что ему тяжело, и она его возвращает. Это очень тяжело, это тоже, говорят, не выход. Мы начинаем тем не менее эту практику, но выбирая между госучреждением и патронатной семьей, я все-таки сторонница того, чтобы патронатная семья при госучреждении существовала, то есть он понимает, что он воспитанник детского дома, но он может в патронатную семью…
Ирина Арефьева: Ну там может быть не семья, но друзья хотя бы.
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области: Друзья, да. Он может туда возвращаться в выходные, он может туда приходить. И главное – здесь какой еще есть плюс? Вот то, чтоб не повторилась бесконтрольность, которая уже в ряде территорий есть: "Мы отдали ребенка". Прямо скажем, для этой семьи всего лишь это заработок. Ну мы недавно где-то по телевидению показывали, может быть видели эту дикую историю, что погибли насмерть двое детей, она 16 тысяч получала эта женщина за воспитание, четырех детей взяла, двое погибли, и еще с собакой со злой вот в доме живет, и даже телевизионщиков не подпускала. Вот чтоб этого не было – патронатная семья тем и хороша – дом ребенка города Ревды, он наблюдает за теми детьми, которые в патронатной семье, они их приносят, могут приносить на какое-то время в дом ребенка жить, но они наблюдают за тем, что происходит в семье, и дом ребенка не снимает с себя контроля за этим дитем.
Ирина Арефьева: Татьяна Георгиевна, спасибо вам большое за беседу, спасибо, я напомню нашим телезрителям, что в эфире была программа "Гость дня", мы говорили о борьбе с сиротством в Свердловской области, социальном сиротстве. Гостем дня была сегодня уполномоченный по правам человека Свердловской области Татьяна Мерзлякова.
|