"Спонсоры мне говорили:"На тебя денег дадим, на Пушкина - нет""

- Олег, с чего вдруг исполнитель, сам являющийся успешным автором музыки и текстов, решил взяться за пушкинские стихи, да еще запеть их на музыку Давида Тухманова? Ладно бы перелопатил поэзию, например, Михаила Кузьмина или Семена Кирсанова, а то Пушкин...

- Кирсанов - это, конечно, здорово. Но, видимо, я сделал свой выбор в корыстных целях. Хотелось почитать Пушкина, а все некогда. А тут пришлось перечитать Александра Сергеевича и не единожды. В конце концов я пропитался его поэзией, она "пробила" меня... Идея сделать программу на стихи Пушкина пришла мне, но, чтобы ее осуществить, я выбрал себе путеводителя, человека, гораздо лучше меня разбирающегося в этой теме, - Вениамина Смехова. Вместе  с ним мы подумали: а кто у нас может написать музыку на стихи Пушкина? И Вениамин сказал: наверное, Тухманов. Тухманова пришлось уговаривать долго. Сначала он коротко отвечал: не решаюсь.

- Гонораром его убедили?

- Это мы как раз не обсуждали. Тухманов понимал, что тут некоммерческая история. Его больше волновало, справится ли он с поставленной задачей. В итоге Давид Федорович по-хорошему завелся и написал целый цикл "пушкинских" песен.

- Публика читает на афишах "Олег Митяев" - понимает, что именно хочет услышать, а приходит в зал и получает не совсем, скажем так, митяевский продукт...

- Но сейчас я захотел спеть Пушкина. И кто-то, возможно, от меня отвернется, но появятся и те, кому это придется по душе. Я ведь не предлагаю какую-то порнографию или халтуру. Сам, к слову, раз двести уже послушал этот альбом, и мне нравится. Изначально мне казалось, что все заразятся подобным замыслом. Станут показывать по телевидению сделанный нами клип на одну из песен, крутить композиции по радио, хотя бы в дни пушкинского юбилея. Но нет, даже за деньги никто не хочет этим заниматься. Мне приходилось врать - говорить, что беру спонсорские средства под запись нового сольного альбома, а направлять их "на Пушкина". Поскольку не раз слышал: "Тебе дадим, а на Пушкина - не дадим". Бедный Александр Сергеевич... Я потрясен таким отношением.

- У тебя, как артиста, полагаю, хорошая история корпоративных выступлений?

- Вообще, наш основной хлеб - концерты в залах-тысячниках. Раз в год, как правило, почти в каждом российском городе среднего масштаба, где есть подходящий зал, проходит концерт Митяева. Клубных и ресторанных закрытых концертов у нас почти не бывает. Бывают дачные и квартирные. Однажды вообще была удивительная ситуация. Мы выступали в ГЦКЗ "Россия". После концерта к нам подошел человек с просьбой: "А вы не могли бы дома у нас выступить?". Я ответил: могли бы. И назвал ту же сумму, что и за сольник в "России". Я предполагал, что мы поедем в огромный дом с гостями. И был поражен, когда по указанному адресу мы приехали в однокомнатную хрущевку где-то на юге Москвы. Нас встретил тот самый человек со своей женой и товарищем. Втроем, то есть. На столе стояла водочка, огурчики - короче, качественная нехитрая закуска и выпивка. Мы с Леней Марголиным попели весь вечер, порассказывали анекдоты, выпили и довольные разошлись.

- И вы не выяснили, что это за человек?

- Нет.

- Скажи, а твоя супруга видит в тебе сегодня в первую очередь поэта или кормильца?

- Она яростная поклонница моего творчества. Иногда в зале сидит, и если я забываю слова, сразу подсказывает. Значит, вместе со мной поет.

- За годы творчества у тебя выработался какой-то алгоритм написания песен? Скажем, сочиняешь только ночью, или на рассвете, или в дороге, выпив граммов триста...

- Я знаю одно: если не посадить себя за рабочий стол, то ничего спонтанно, как прежде по молодости бывало, не получится. Чтобы сочинять, приходится, когда нет концертов, куда-то уезжать. А такой период бывает максимум неделю или дней десять в году. У меня в черновиках в конце текстов можно увидеть, например, подпись "Маврикий" или "Бенгальский залив", "Бирма", "Непал"... Когда мы поднимались на Аннапурну, я взял с собой маленький магнитофончик, на который записывал какие-то мысли. А потом, уже в Канаде, я их прослушивал, улавливал свое тогдашнее дыхание, какие-то окружавшие меня звуки и возвращался в это путешествие. Так родилась песня "Царица Непала-2", или "Намастэ" ("Мы вдвоем с товарищем не спали...").

- Бардовское движение сейчас монолитно или в нем ощутима клановость?

- Публики сейчас для всех хватит. Люди сами выбирают, кого им слушать. У нас иногда случаются выступления в один вечер, в одном городе, допустим, с Розенбаумом или Трофимом. И даже такая ситуация никак на нас не влияет.

- Я тебе про авторскую песню толкую: думаю, ты сейчас про Мирзаяна, Хомчик, братьев Мищуков станешь рассуждать, а ты про Розенбаума, Трофима...

- Да, в общем-то ни с кем из бардовского цеха у меня трений нет. Мы встречаемся с радостью, только нет той полувоенной обстановки, как прежде. Когда я только появился в движении авторской песни, то поражался и тому, как все организовано, и тому, что членами совета КСП были умнейшие, образованнейшие люди - эстеты, разбирающиеся в поэзии. Мощная была организация. Если ты приехал в другой город, то смело мог позвонить кому надо и сказать: "Я из КСП Челябинска. Можно у вас переночевать?" и тебе отвечали: "Пожалуйста, нет вопросов".

- Иерархическая структура в 1980-х, скажем, в КСП была жесткая? Вот, когда ты попал на огромный концерт во Дворце спорта "Лужники", где выступал рядом с Окуджавой, Егоровым, Долиной, Кукиным, Городницким, Боковым, Вахнюком, как себя чувствовал?

- Наверное, это судьба. Я же долго открещивался от всего этого. Плавал себе в бассейне в Челябинске, и тут пришли люди, "выловили" меня и сказали: "Пойдемте на заседание клуба КСП "Маримоша". Я ответил: "На фига мне ваша авторская песня, не хочу никуда идти". Но в итоге меня втянули в движение бардов. И я оказался на упомянутом тобой знаменитом концерте. Это ведь был не единственный концерт, а целая серия выступлений: Екатеринбург, Казань. Набережные Челны. Питер, Москва. Еще намечались Тбилиси, Таллин. Режиссер Киселева, по-хорошему сумасшедшая женщина, сварганила этот проект. Выглядел он так: Окуджава собирает вместе наших бардов...

- Загородное соседство с Эльдаром Рязановым что-то тебе дает?

- Я озаботился подобным вопросом, еще когда общался с Булатом Окуджавой. Поскольку понимал, что мне-то общение с ним дает много, а ему, собственно, ничего. Тогда я пошел на провокацию, и сказал Окуджаве: а хотите я вас познакомлю с Макаревичем? Он ответил: приезжайте. И мы потом приезжали к Булат Шалвовичу несколько раз. Затем я предложил познакомить его с Иващенко и Васильевым. Окуджава тоже согласился. Таким образом, я пытался быть ему интересным. Но все равно его положительное отношение ко мне необъяснимо. У меня было тогда совсем немного своих песен, и выглядели они, мягко говоря, несовершенно... А общение с Эльдаром Александровичем Рязановым, с таким великим энциклопедистом, для меня бесценно. И для него тоже - потому что мы с ним играем в бильярд.