Дмитрий Козак: "Процесс подготовки к Олимпиаде в Сочи оцениваю на четверку"

— Как регионы переживают кризис?

— Ситуация в регионах разная. Когда осложнилась ситуация в экономике, мы организовали мониторинг их социально-экономического положения, который помогает понять реальные процессы и тенденции. Раньше наиболее динамично развивающиеся регионы, рост которых был основан на высоком уровне производства продукции машиностроения, металлургии, промышленности стройматериалов, на добыче полезных ископаемых, смело брали на себя большие социальные обязательства. Местные власти и компании много занимали, работали в кредит. Когда мировые цены и спрос на сырье и промышленную продукцию упали, а доступность кредитов стала огромной проблемой, именно эти регионы оказались в самом трудном положении. Это касается, например, Пермского края, Вологодской, Кемеровской, Самарской, Челябинской областей. Таких регионов немного, но у них существенный спад производства со всеми вытекающими последствиями: угрозой массовой безработицы, сокращением доходов бюджета, невыполнением расходных обязательств. Сегодня они в первую очередь нуждаются в федеральной помощи.

— В новом федеральном бюджете заложено 300 млрд руб. дополнительно на поддержку регионов. Этого хватит?

— По нашим прогнозам, должно хватить. Но это только дополнительные деньги на обеспечение сбалансированности региональных бюджетов. В целом же запланированная на этот год финансовая помощь регионам составляет 1,2 трлн руб. — это на 36% больше, чем в прошлом году.

— Вы обычно предлагаете меры более системного характера, чем просто выделение денег. Например, передать часть налогов в регионы. Как изменится региональная политика в условиях кризиса?

— Решение неотложных задач не снимает с нас ответственности по сбалансированному развитию территорий и устранению гигантских различий в уровне их развития. Из кризиса мы в любом случае выйдем. И планы по реализации конкурентных преимуществ территорий должны быть выполнены. Основной инструмент региональной политики в кризисный период — это финансовая помощь. Под давлением обстоятельств мы вынуждены отказаться от некоторых принципов ее распределения. Например, сейчас значительно больше, чем в предыдущие годы, выделяется на сбалансированность бюджетов. Эти средства распределяются исходя из текущего состояния бюджетов, а не из экономического потенциала регионов. Если раньше деньги из фонда финансовой поддержки регионов распределялись в зависимости от оценки его налогового потенциала за предшествующие три года, то теперь в расчет будут приниматься только налоговые доходы за последний год. Объемы трансфертов из федерального бюджета на поддержку граждан, потерявших работу, будут определяться исходя из фактического числа безработных в регионе. В обычных условиях такие меры дестимулируют региональные власти наращивать собственный экономический потенциал, повышать занятость и проводить ответственную финансовую политику. Но сейчас государство вынуждено руководствоваться другими принципами, чтобы не допустить остановки предприятий, предотвратить массовую безработицу и обеспечить социальную защиту тех, кто работу все-таки потерял.

— Какую роль играют полномочные представители президента? Много разговоров о необходимости реформы этого института.

— В условиях кризиса у нас нет возможности заниматься масштабными преобразованиями в органах власти. Любая реорганизация неизбежно приводит как минимум к временному снижению эффективности. Институт полпредов создавался как один из важнейших элементов региональной политики, и его потенциал далеко не исчерпан. Поэтому в перспективе, конечно же, исключительно по решению президента на них могут быть возложены некоторые властные полномочия и ответственность не только в политической, но и в социально-экономической сфере. Это поможет решить проблему межведомственной разобщенности в работе федеральных властей на территориях и повысит эффективность федеральных функций в регионах. Сейчас ключевые инструменты социально-экономического развития регионов находятся в руках различных федеральных ведомств и естественных монополий, а эффективных механизмов обеспечения их ответственности пока не создано.

— Вы возглавляете наблюдательные советы госкорпораций «Олимпстрой» и «Фонд ЖКХ». Будут ли сокращаться бонусы и зарплаты в них?

— Будут. Необходимые поручения правительства уже даны. Это, может быть, не самый значимый, но все-таки источник экономии госрасходов. Но речь должна идти не только о госкорпорациях и не только о зарплатах. Проблема государственного бизнеса гораздо шире. Все контролируемые государством бизнесы — такие же госкорпорации. Конечно, зарплата должна быть конкурентоспособной и зависеть от сложности и результатов деятельности госкомпаний. Но это не личный бизнес менеджеров и не частное дело членов отдельно взятых советов директоров. Во всех странах с развитой рыночной экономикой эти вопросы централизованно регулируются законом. А в некоторых бюджеты госкомпаний, включая естественные монополии, утверждаются парламентом так же, как и госбюджет. Поскольку бизнес идеи  этих компаний основаны на управлении не личной собственностью, а государственными ресурсами, то для их руководства устанавливаются все ограничения и запреты, направленные на предотвращение конфликта интересов. Как для госслужащих. И это правильно. Именно отсутствие такого регулирования было причиной претензий прокуратуры к размеру денежных вознаграждений работникам корпорации «Фонд ЖКХ», далеко не самой высокооплачиваемой госкомпании. Еще в 2007 г. я настоял на установлении минимальных по сравнению с другими корпорациями зарплат. Фонд, насколько мне известно, — единственная компания, где действует общественный комитет по вознаграждениям.

— А кризис уже достиг дна?

— На эту тему рассуждать публично не хочу. На тему дна наши граждане наслушались уже столько взаимоисключающих оценок… Противоположные прогнозы дают не дилетанты — политики, высокопоставленные чиновники, аналитики, рейтинговые агентства. Можно сказать, экономические гуру. Но ведь экономика — это в большей степени общественная психология. Любые необоснованные прогнозы — и излишне оптимистические, и пессимистические — лишь усугубляют кризис.

— Создается впечатление, что в правительстве нет единого мнения, как освещать кризис. Хочется и сказать правду, и не напугать людей. Вы обсуждаете, что можно говорить населению, а что нет?

— Я считаю, что мы должны говорить о реальной текущей ситуации. А вот публичные долгосрочные прогнозы, в достоверности которых нет абсолютной уверенности, вредны. Слова в данном случае имеют вполне конкретные материальные последствия. Бесконечные заявления, например, о предстоящем падении цен на квартиры приведут к тому, что покупать их перестанут. Строительная отрасль остановится. Если будем подогревать рынок, предрекать рост цен на жилье — породим необоснованный ажиотаж. А это массовый обман граждан. Кто за это ответит — предсказатели? Представители государства должны быть очень аккуратными, особенно в нашей стране, где традиционно к словам власти люди привыкли прислушиваться. О прогнозах нам надо меньше на публике, а больше на работе рассуждать и быстрее принимать и реализовывать необходимые решения, чтобы худшие прогнозы не состоялись.

— В строительной отрасли ситуация выглядит катастрофически. Из десятков миллиардов рублей, обещанных еще в прошлом году, на деле дошла лишь малая часть.

— Кризис затронул строительную отрасль одной из первых. Основные средства на поддержку строительной отрасли выделялись из Фонда содействия реформированию ЖКХ (для переселения граждан из ветхого жилья) и из бюджета Министерства обороны (для приобретения квартир военнослужащим). На эти деньги (около 20 млрд руб.) уже закуплено 12 000 квартир, а новое жилье получат более 35 000 граждан. Это серьезная поддержка и для строителей — они смогут достроить незавершенные дома и выполнить обязательства перед гражданами, вложившими деньги в строительство жилья.

В строительстве заняты миллионы работников, эта отрасль имеет самый большой мультипликативный эффект для всей экономики, поэтому сейчас завершается согласование комплекса антикризисных мер в строительстве. Будут упрощены административные процедуры, усовершенствовано антимонопольное регулирование, система контроля за ценообразованием на стройматериалы и механизмы подключения к инженерным сетям. Если говорить о деньгах, то по разным федеральным и региональным программам только в жилищной сфере на строительство, модернизацию жилого фонда и поддержку спроса будет выделено более 400 млрд руб. (в прошлом году было 226 млрд руб.). В 2009 г. мы приступим к реализации крупнейших инвестиционных проектов: Олимпиада, Универсиада и саммит АТЭС. Это и задел для будущего роста, и поддержка спроса, что является важнейшим элементом антикризисной политики в строительстве.

— Какую оценку вы бы поставили процессу подготовки к Олимпиаде?

— Если оценивать, как в школе, то четверку. Хочется более слаженной работы госструктур. В проекте задействовано очень много организаций, ответственных за строительство, плюс огромное количество согласующих инстанций. Несмотря на максимальную политическую и организационную поддержку проекта, очень много времени уходит на всякого рода согласования. Следует очень сильно посочувствовать бизнесу, который занимается инвестициями в объекты капитального строительства. Из этого опыта мы должны извлечь уроки, упростить массу бюрократических процедур для бизнеса. Эта работа уже проводится.

— Срывы по каким-то объектам есть?

— По отдельным этапам работ есть небольшие задержки, но в целом это не влияет на сроки завершения проекта. У нас пока есть запас времени. Мы проанализировали опыт Ванкувера, Пекина, Лондона. Все стройки спортивных объектов в этих городах физически начинались, если ориентироваться на наш график, в 2010 г. Строительству предшествовал трехлетний подготовительный период. У нас массовое строительство начнется в 2009 г., на год раньше, чем у коллег. Хотя в России тоже научились быстро строить и можно было бы по некоторым объектам не торопиться. Даже эксперты Международного олимпийского комитета во время последнего визита предлагали перенести начало строительства некоторых объектов на более поздние сроки. Но мы понимаем, исходя из нашей далекой от совершенства практики, что надо иметь запас прочности, и хотим начать раньше. Спортивные объекты будут построены уже к 2012 г.

— Вас не беспокоит то, что на половину из 14 главных спортивных объектов Олимпиады не найдены инвесторы?

— Никто и не ставил задачу, чтобы все 14 объектов построили инвесторы. Некоторые проекты по определению не окупятся. Инвесторам предлагаются только такие объекты, где просматривается малейшая коммерческая перспектива. Там, где выгода не очевидна — например, это центральный стадион или дворец для керлинга, — выдвигать предложения частному бизнесу бессмысленно. Сейчас в горном кластере все спортивные объекты, за исключением санно-бобслейной трассы, строятся инвесторами. Санно-бобслейная трасса, которая по экологическим соображениям была перенесена на новое место, сейчас перепроектируется и будет финансироваться государством. В отношении прибрежного кластера есть весьма перспективные инвестиционные бизнес-предложения. Еще некоторое время мы готовы к диалогу с потенциальными инвесторами относительно трансформации спортивных объектов в бизнес-проекты в постолимпийский период. Такие проблемы бизнес умеет решать более качественно и эффективно, чем государство.

— Частные инвесторы говорят, что готовы взять проекты, если их обеспечат кредитными ресурсами.

— По всем спортивным объектам и объектам инфраструктуры, которые имеют перспективу внебюджетного финансирования, Внешэкономбанк (ВЭБ) готов предоставлять льготные кредиты. Наблюдательный совет ВЭБа утвердил перечень таких объектов и зарезервировал деньги, исходя из сетевого графика их строительства. Условия предоставления кредитов на финансирование четырех олимпийских объектов уже утверждены, подписано три кредитных соглашения. Это долгосрочные кредиты, ставка по ним близка к ставке рефинансирования ЦБ.

— Некоторые девелоперы считают, что нужно, как по разнарядке, закреплять объекты за компаниями. А в директивной форме не хотите крупному бизнесу предложить взяться за олимпийские объекты?

— Ну, если кто-то склонен к садомазохизму, пусть попросит. Если это поможет, мы можем приказать. (Смеется.) Все-таки ключевая задача государства — создать максимально благоприятные условия для привлечения частных инвестиций. В отношении олимпийского проекта эту задачу в целом удалось решить. Для инвесторов нет проблем, связанных с подключением к инженерным сетям, согласованием документации по планировке территорий, оформлением прав на землю. Эти функции выполняет «Олимпстрой». Это касается не только спортивных сооружений, но и таких привлекательных объектов, как гостиницы, объекты электрогенерации.

— Будет ли создана инвестиционная компания для застройки Имеретинской низменности?

— Есть такая идея — всю Имеретинскую низменность со всеми спортивными объектами и жилой застройкой сформировать как единый инвестиционный проект и застроить с помощью кредитов ВЭБа. Но есть проблема: за счет ВЭБа мы финансируем только спортивные и инфраструктурные, т. е. трудноокупаемые, объекты. Что касается объектов чисто коммерческих, например жилья и гостиниц, на них госкредиты мы выделить не можем. Средств ВЭБа на все не хватит, а без этого финансовая модель не получается. Поэтому, скорее всего, идея так и останется идеей.

— Недавно появилась информация, что стоимость проведения Олимпиады оценивается уже в 1 трлн руб. Во сколько обойдется стройка?

— Прогнозная стоимость Олимпиады, т. е. сооружения спортивных объектов и обслуживающих их объектов инфраструктуры, составляет 206 млрд руб., из них 118 млрд руб. — расходы федерального бюджета, остальное — частные инвестиции. С учетом новых бизнес-предложений, вероятнее всего, это соотношение скоро изменится в пользу бюджета. Хотя все эти цифры ориентировочные: сейчас невозможно абсолютно точно спрогнозировать конъюнктуру на строительном рынке до 2014 г. А вот суммарные расходы на развитие Причерноморского региона и Сочи, конечно, не ограничены вышеназванной суммой. Некоторые объекты были запланированы безотносительно Олимпиады. Например, объездная дорога вокруг Сочи спроектирована еще в начале 1980-х гг.

— В новом бюджете мы увидели сокращение инвестиционного фонда. За счет чего?

— Все начатые проекты, по которым инвесторы подтвердили обязательства, остались. Это 16 проектов на общую сумму 87 млрд руб. Некоторые инвесторы не смогут выполнить свои обязательства в 2009 г., поэтому начало финансирования по ним перенесено на 2010-2011 гг. Все свободные остатки возвращаются в бюджет для финансирования других, в том числе антикризисных, программ и проектов. Но все средства инвестфонда, необходимые для финансирования утвержденных инвестпроектов, должны быть восстановлены. Ведь эти проекты — принятые расходные обязательства Российской Федерации в соответствии с законом.

— Перспективы инвестфонда вообще многим кажутся туманными. Ну не работает, и все тут, сколько лет уже.

— Я по-прежнему убежден, что инвестфонд — эффективный инструмент привлечения частных инвестиций в экономику. К середине 2008 г. мы прошли хороший путь, усовершенствовали правила, вышли на оценку эффективности проектов. По 16 из 24 проектов уже открыто финансирование и началась их реализация. Но тут грянул кризис. В Минрегионе уже скопилось около 400 обращений на финансирование государственно-частных проектов. Но в 2009 г. на новые проекты заявки пока приниматься не будут. Дождемся лучших времен.

— А что будет в 2010 г. с региональными целевыми программами? Их не закроют?

— Таких программ пять. В декабре их оптимизировали, и некоторые стройки перенесли на 2010-2012 гг. Предназначенные на 2009 г. средства будут максимально сконцентрированы на завершении начатых объектов. Иначе мы рискуем в посткризисный период войти с огромным недостроем. Закрывать их нельзя. Все ФЦП, связанные с развитием государственной и муниципальной производственной инфраструктуры, — это своего рода публичная оферта бизнесу. Он ориентируется на нее при планировании своих долгосрочных стратегий. Односторонний отзыв этих обязательств государства имеет значительно большие негативные последствия, чем кажется на первый взгляд.

— Поделитесь наблюдениями: вы работали в правительстве раньше и вернулись сейчас — изменилось ли что-то с тех пор? Механизм принятия решений теперь другой?

— Это мой третий приход в Белый дом, который совпал с началом кризиса. Процедуры в основном остались прежними, но правительство, на мой взгляд, консолидировалось, стало собраннее и эффективнее, а скорость принятия решений увеличилась.Реформатор, олимпиец , спортсмен

Козак — идеолог административной реформы, в результате которой на треть были сокращены функции государства, признанные избыточными, а остальные поделены на три группы: правоустановление (за них отвечают министерства), контроль (службы) и оказание услуг (агентства). Разработчик судебной реформы и реформы местного самоуправления.

В правительстве Козак курирует подготовку к проведению Олимпиады-2014 в Сочи, а также строительство, ЖКХ, социально-экономическое развитие регионов, инвестфонд. Возглавляет наблюдательные советы госкорпорации «Олимпстрой» и Фонда содействия реформированию ЖКХ.

В свободное время увлекается горными лыжами, теннисом. Имеет орден «За заслуги перед Отечеством» II степени, орден Ахмада Кадырова, почетный знак за заслуги перед Кабардино-Балкарией, медаль «Слава Адыгеи».