Шанс для оппозиции

С чего это вы вдруг решили выдвинуться в президенты?

Виктор Геращенко: Во-первых, не "выдвинуться". Я говорил о том, что, на мой взгляд, у оппозиции в нынешних условиях появится шанс на успех, если на президентских выборах в 2008 году у нее будет единый кандидат. И, во-вторых, не "решил", а лишь предложил себя как возможного кандидата.

В. Хамраев: Зачем же было "предлагать себя"? Один раз вы уже участвовали в президентской гонке и могли убедиться...

В. Геращенко: Не участвовал.

В. Хамраев: Хорошо, пытались участвовать

В. Геращенко: И не пытался.

В. Хамраев: Как же? Блок "Родина" выдвинул вас в 2004 году, а Центризбирком снял.

В. Геращенко: Это Кремль тогда решил, что "Родина" должна выдвинуть кандидата, чтобы придать солидности той кампании, в которой, помните, оппозиционные партии выставили никому не известных личностей или вовсе не участвовали. Причем в руководстве "Родины" мне сообщили, что из Кремля порекомендовали выдвинуть именно мою кандидатуру. Я согласился, потому что приучен к определенной дисциплине, хотя прекрасно понимал всю несерьезность моего участия в тех выборах, в которых победа Путина была более чем очевидна. Потому и не переживал, когда ЦИК снял меня. Ко мне лично это не имело никакого отношения. Ну снял и снял: видимо, в Кремле изменились взгляды на кампанию.

В. Хамраев: Кто же на сей раз порекомендовал вам выдвинуться?

В. Геращенко: В чем-то сам себе порекомендовал. У меня внуки и даже один правнук. Мне небезразлично, какая жизнь им достанется. А происходящее ныне, прежде всего в экономике, тревожит. Кроме того, в последние месяцы было немало контактов с представителями оппозиционных политических организаций. Фамилий пока называть не буду. Кто-то из них рекомендует, кто-то отговаривает.

В. Хамраев: Но вы прислушались к тем, кто рекомендует. Зачем? Если вас сняли три года назад, когда имелась стопроцентная гарантия победы для Путина, то неужели вас допустят до выборов теперь, когда ни у одного из преемников, кто бы ими ни стал, не будет шансов на победу в первом туре. Да и преемника-то нет до сих пор.

В. Геращенко: И, вполне вероятно, преемника не будет. Во всяком случае, не будет такого, каким стал Путин семь лет назад: Борис Ельцин его назвал, а потом в дело включились политтехнологи.

В. Хамраев: Точно так же Владимир Путин назовет фамилию, а дальше технологи с телевидением сделают свое дело. Главное -- чтобы конкуренты у преемника были сплошь несерьезные. Для этого всех серьезных поснимают.

В. Геращенко: В этом случае преемник, конечно, победит в первом же туре. Но я очень сомневаюсь, что Владимир Путин назовет кого-то. Как же тогда быть с двухпартийной системой, которую Кремль собирается построить из двух партий власти? Ведь эти две партии полагается всячески укреплять. Для начала каждая из них должна получить фракцию в Думе после декабрьских выборов. Ну а затем каждая должна выставить своего кандидата на президентских выборах. И обоих кандидатов будет поддерживать Владимир Путин, как это он делает сейчас, публично поддерживая и "Единую Россию", и "Справедливую Россию". Фактически же это будет означать, что действующий, популярный в народе президент не отдает предпочтений ни тому ни другому. Выходит, двум претендентам в преемники придется конкурировать во время избирательной кампании. А конкуренция и есть та среда, в которой возникают шансы для победы кандидата от оппозиции. Единого кандидата.

В. Хамраев: Не понимаю, на что вы надеетесь? Конкуренция в последние семь лет методично выводилась из российского политического процесса, наверное, не для того, чтобы запускать ее на выборы.

В. Геращенко: А я оптимист по натуре. Если впадать в пессимизм, то тогда всем надо сидеть на своих приусадебных участках или в квартирах и телевизор смотреть -- хотя по нему и смотреть особо нечего.

В. Хамраев: Большинство россиян так и поступают, испытывая полнейшую апатию к политике. При Путине им жить стало немножко легче и намного веселей. Причем без помощи каких-либо партий. Что им сможет предложить оппозиция даже в том случае, если выборы пойдут по вашему оптимистическому сценарию -- конкуренция двух преемников и одного оппозиционного кандидата?

В. Геращенко: Кандидат от оппозиции может обыграть кандидата от власти именно на критике

В. Хамраев: За что критиковать? В экономике подъем, властью все довольны...

В. Геращенко: Да, у нас положительный баланс бюджета, приличный золотовалютный резерв ЦБ и так далее. Но в экономической политике масса ляпов, много упущенных возможностей. С одной стороны, хорошо, что президент в своем послании Федеральному собранию говорит о необходимости развивать самолетостроение, судостроение. Но с другой стороны, разве этот же вопрос не стоял три, пять лет назад? Почему именно сейчас решено заняться этим? Потому что год предвыборный? Или как? Мы должны избавиться от "нефтяной чумы", как это называл академик Александров. Нам нужно экстренно заняться инфраструктурой, промышленным производством. Ведь степень изношенности основных фондов достигает 70%. Нам необходимо развивать жилищное строительство, в первую очередь строительство доступного жилья -- это же главный локомотив экономического развития!

В. Хамраев: Такую критику поймут только специалисты. А простому человеку понятнее, к примеру, нацпроекты, которыми занят один из возможных преемников. Он за него и проголосует.

В. Геращенко: Нацпроекты понятны, например, врачу. И то не каждому, а только тем из них, кому повысили зарплату. А простой человек уже начинает задумываться: лучше ли его теперь -- при нацпроектах -- лечат, или, может, детей в школах стали лучше учить?

В. Хамраев: И вы надеетесь, что с такой критикой власть выпустит оппозиционного кандидата на телеэкраны?

В. Геращенко: А почему нет?

В. Хамраев: Потому что ей выгоднее не выпускать, как показали недавние региональные выборы.

В. Геращенко: Вы мне что хотите сказать? Что у нас нет нормальной демократии, что ли? Да это и так все знают. На то и политическая борьба, на то и оппозиция, чтобы появилась демократия нормальная. А если видеть только препятствия и считать их неодолимыми, тогда нужно уходить из политики, дав избирателям напоследок единственный совет: наплюйте на все, живите спокойно, выращивайте картошку в огороде и яблоки в саду, а капусту покупайте в магазинах -- ее выращивать сложно.

В. Хамраев: Предположим, что все препятствия, которые чинит власть с помощью административного, медийного, финансового и прочих ресурсов, наша оппозиция сможет одолеть. Но разве она сможет договориться о едином кандидате? Вот вы предложили себя единым кандидатом и тут же получили ироничные отклики лидеров наших демократических партий и движений.

В. Геращенко: Но обратите внимание, что идею единого кандидата от оппозиции никто из них не отверг. Думаю, что отклики были бы иные, если бы между парламентскими и президентскими выборами у нас было не три месяца, а год-два. Сейчас у оппозиционных партий на первом плане думские выборы. И здесь каждый играет за себя. Каждому важно, чтобы именно его партия была представлена в следующей Думе. Одним нужно пробиться в Думу, другим -- сохранить там имеющиеся фракции.

В. Хамраев: У демократов сейчас нет своей фракции в Думе.

В. Геращенко: А единого кандидата в президенты должна выдвигать не только демократическая оппозиция, но и коммунистическая и патриотическая.

В. Хамраев: Они внутри-то себя не могут договориться! А вы хотите от них, чтобы они начали договариваться с идеологическими противниками? Да никогда никакого партнерства быть не может между КПРФ и СПС или между "Яблоком" и националистами, пытающимися создать партию "Великая Россия".

В. Геращенко: Повторю свою мысль: если Владимир Путин действительно не пойдет на третий срок и если он не станет называть преемника, а предоставит право конкурировать двум кандидатам от двух партий власти, то перед оппозицией откроется реальный шанс на победу. Ради этой победы и должны консолидироваться разные по идеологии партии -- пусть даже в ущерб собственным требованиям и установкам.

В. Хамраев: Какая же категория избирателей обеспечит им эту победу?

В. Геращенко: В стране достаточно людей, которые мыслят самостоятельно, живут свободно и не желают, чтобы власть навязывала им что-либо. Кроме того, международный опыт, да и наш собственный показывают, что избиратели соглашаются видеть у власти одних и тех же людей не дольше восьми-десяти лет. По прошествии этого срока властная элита меняется.

В. Хамраев: А если оппозиция не консолидируется?

В. Геращенко: Тогда у демократов будет свой кандидат, у левых -- свой и свой у патриотов. При таком раскладе избиратели, по-моему, не пойдут голосовать. Вернее, придут те, кто всегда голосует за власть, благо выборы теперь признаются состоявшимися при любой явке. Договариваться о едином кандидате в декабре, после думских выборов, будет уже поздно. Потому я и "прокукарекал" сейчас, чтобы переговоры активизировались.

В. Хамраев:  Может, наоборот, вы все испортили? "Другая Россия" намеревалась предложить в качестве единого кандидата Михаила Касьянова, и ваше заявление чревато очередным расколом среди демократов.

В. Геращенко: Ничего не знаю о намерениях "Другой России". Не состою в этой организации. О расколе же речи быть не может. Время, чтобы договориться, еще есть. Я же не говорю, что только из меня может быть самый лучший кандидат от оппозиции. Если в ходе переговоров определится другой, я уйду в тень.

В. Хамраев: Какими качествами, по-вашему, должен обладать единый кандидат?

В. Геращенко: Очень сложный вопрос. Не возьмусь на него отвечать. Потому что сделать это может лишь сама оппозиция по итогам консультаций, в ходе которых следует определить качества единого кандидата.

В. Хамраев: Должен ли будет единый кандидат развивать тему ЮКОСа?

В. Геращенко: Мне говорить о ЮКОСе не надо, чтобы не сложилось впечатление: он отработал в этой компании три года, не согласен с решением властных структур, потому и лезет в политику. Хотя с решением властных структур я действительно не согласен. Менеджмент ЮКОСа (не акционеры, которых к тому времени уже не было) еще в 2004 году предлагал схему, по которой компания могла в течение двух лет выплатить все долги по судебным решениям. Эта схема была бы намного полезней и для российской экономики, и для имиджа страны. Я понимаю США, которые после войны разрушили компанию Standard Oil. Потому что нельзя иметь одну компанию, которая диктует цену развивающейся стране. Нужно было создать конкуренцию. И компанию-монополиста разрушили, но с помощью антимонопольного законодательства. История же с ЮКОСом мне напомнила школу, где урок срывает целый класс, а показательно наказывают кого-то одного. В экономике такое недопустимо. Если единому кандидату и стоит развивать тему ЮКОСа, то через необходимость принятия действенного антимонопольного законодательства и создания конкурентной среды в экономике.