Радио России,
: Я прочел вашу статью «Судебный произвол присяжных». И меня заинтересовала ваша позиция. Не слишком ли жесткая формулировка насчет судебного произвола?
: Вообще это инициатива редакции. У меня статья называлась еще более жестко – «Атавизм». Существует общераспространенное мнение о том, что суд присяжных свидетельствует об очень высоком развитии правовой культуры, что это некоторый этап естественного развития юриспруденции, и возникновение таких судов знаменует переход страны в фазу развитых цивилизованных государств, ибо эти суды являются одним из элементов гражданского общества. На самом деле данная точка зрения далека от реального процесса исторического развития судов на Западе и в других обществах. Если разобраться и посмотреть, что такое суд присяжных или, как его называли в XIX веке, «суд улицы», то можно увидеть, что с этим судом возникает очень много проблем. Первая проблема, являющаяся очень важной для юриспруденции, – решение суда присяжных никак не мотивировано Уголовным кодексом. В примере с Засулич формально никто не отрицал, что она совершила покушение, тяжелейшее государственное преступление, и она этого не отрицала, но по каким-то непонятным соображениям присяжные её оправдали. Если бы это делал судья, он просто физически этого не смог сделать. Потому что, если доказана вина, то у судьи есть какие-то рамки – от 10 лет до смертной казни. И он уже в процессе судебного действия разбирается, смотрит отягчающие и смягчающие обстоятельства и назначает наказание в рамках определенного законом наказания. Это сделано не случайно, а на основании огромной судебной практики. В разных обществах, а разные страны пробовали более жесткие наказания, более мягкие, отменяли смертную казнь, снова ее вводили, это делали профессионалы. В данном случае, даже не в том дело, что это суд дилетантов, это суд такого рода азиатских падишахов. Допустим, у падишаха хорошее настроение, он человека милует, настроение плохое, он может невинного человека бросить в кутузку или просто убить.
: А разве судьи не подвержены тем же грехам, что и присяжные? Помимо того, что они профессионально занимаются этим родом деятельности, они также абсолютно подвержены настроениям, они также могут быть субъективны. Любая женщина-судья в 95 процентах случаев встает на сторону женщины в бракоразводных процессах, взвесив все «за» и «против». Разве не так?
: Естественно, судят не роботы, а люди. Но по закону больших чисел речь идет о какой-то справедливости. Неслучайно, Фемида – это женщина, но с завязанными глазами. Конечно, если судья сочувствует, а он не может не сочувствовать или более относиться негативно, чем человек того заслуживает, тем не менее, у него есть какие-то рамки, и за эти рамки он не может выйти по закону. Потому что есть прокурорский надзор. То есть, в принципе он все свои действия должен мотивировать. Если бы оправдал Засулич судья, он был объяснял, почему он её оправдал или почему осудил. А присяжные говорят, что потому, что им так хочется. И вопрос снят. Право основано на логике, во всех кодексах всё связано, нет никаких противоречий, происходит кодификация законов, чтобы всё работало. И вдруг возникает такая гнилая колода, об которую начинают спотыкаться. И второе, суд присяжных – это суд дилетантов. Потому что для суда присяжных не нужно реально никакого образовательного ценза. Допустим, суд присяжных судит мошенничество. Но если спросить, что такое мошенничество, из 12 присяжных точно 10 человек понятие «мошенничество» определить не смогут. А судебные процессы бывают очень сложными, когда очень трудно доказать степень вины как в вещах, связанных с казнокрадством…
: Насколько я знаю, присяжные должны ответить всего лишь на три вопроса в течение процесса. Был ли сам факт преступления, второе – совершил ли его тот, кто предан суду. И третье – виновен ли тот, кого судят. Если на один из этих трех вопросов дается отрицательный ответ, значит, вердикт считается оправдательным. Разве для этого необходим какое-то знание юридических тонкостей? Кто-то же должен доказать, чтобы по всем трем вопросам присяжные сказали «да», разве не так?
: Это так. Но есть многоступенчатые финансовые операции с оффшорными зонами. И есть разные практики. В одних случаях суд присяжных рассматривает преступления максимально тяжелые, в других – больше связанные с какой-то житейской областью. А вообще суд присяжных в разных странах очень разный. И там он как бы акцептирован все-таки к основной идее – последовательности и точности логической юриспруденции. В одних странах существует так называемое «напутственное слово судьи», когда суд завершается, судья суммирует всё что сказано и как бы дает присяжным некоторый экстракт, естественно, дает он его тенденциозно, подталкивая присяжных к принятию определенного решения. Другой случай – в ряде стран, когда присяжные удаляются на совещание, на нем присутствует и судья, который в процессе диалога высказывает свою точку зрения. И у него есть огромное преимущество, потому что он профессионал, а перед ним – дилетанты. И он видел очень много присяжных, а они видят его, возможно, в первый раз...
|